[Podlesok]

Название: -
Автор: Neverra
Бета: Нет
Размер: Драббл
Рейтинг: G
Жанр: загадочный зверь ангст…
Персонажи: Гин, краешком - Дон Крейг
Дисклаймер: Не мое, все принадлежит Оде
Размещение: Где хотите, только отпишитесь.
Предупреждения:
1) В меру понимания - прошлое персонажа;
2) Логика повествования приказала долго жить;
3) Главную мысль и тему автор не знает и сам.

О них никогда не упоминали отдельно, всегда только: Дон Крейг и его «демон». Казалось, люди уже стали забывать, что это на самом деле два разных человека, а не загадочное чудище о двух головах. Впрочем, Гина ничуть не волновали другие люди; пусть думают, что хотят…
Гина не волновали другие люди – никогда, ни при каких обстоятельствах. Все люди были врагами, это он запомнил с самого детства, а потому мог не колеблясь выполнять любые приказы Дона. За это его и ценили. Возможно, Гин и раньше понимал, что его капитана нельзя назвать образцом для подражания… что редкая сволочь его капитан – понимал. Но кто такой Гин, чтобы судить его? В конце концов, он просто отмахивался от испытываемой смутной тревоги и продолжал быть верным псом для своего хозяина.
И в тот день, на палубе морского ресторана, он так и не смог предать Крейга. Он, черт побери, не смог!.. Это было странное, подвешенное состояние, словно Гин болтался над бездонной пропастью и вот-вот должен был упасть, но отчего-то не падал. Он не мог убить Санджи. Он не мог ослушаться. Приказ капитана умереть Гин приветствовал тихим облегченным вздохом. Да, так будет лучше…
Но, похоже, так считал он один.
Когда Гин, надышавшись ядовитым газом, валялся в полузабытьи, на грани ласковых объятий смерти, он никак не мог понять: зачем все вокруг него так бегают? Он враг, пират и почти труп, так почему эти люди никак не оставят его в покое?! Гин сравнивал свою прошлую жизнь и эти, вероятно, последние минуты, и недоумевал все больше.

Гин толком не помнил, как оно так вышло... Не помнил ни семью, ни родных, вообще ни одного события до того. Зато воспоминания о том, как еще ребенком он пытался выжить на городских улицах: копался в помойках в поисках пищи, воровал, ночевал в подвалах – казалось, не вытравить и каленым железом. Но, что хуже всего – он никак не мог забыть людей. Те сотни, тысячи, десятки тысяч силуэтов, лиц, слов… Да, именно от слов было больнее всего. До сих пор он отчетливо помнил даже интонации, с которыми была произнесена та или иная фраза.
На мольбы о помощи:
-Прости, малыш, я не знаю, где твои родители, - и спешно удаляющиеся шаги.
Или:
-Прости, у меня самого семеро по лавкам.
А то и вовсе:
-Милый, прогони этого оборванца, мне страшно…
Брошенные вскользь:
-…и куда только смотрят его родители?
-Слышала, они его бросили и куда-то уехали.
-Да ну? Кем нужно быть, чтобы отказаться от своего ребенка…
Или:
-Не смей больше разговаривать с этим мальчишкой, слышишь! Он обязательно втянет тебя во что-нибудь нехорошее…
И, напоследок:
-Мама говорит, что ты будешь преступником, когда вырастешь, и тебя обязательно поймают и посадят в тюрьму!
-И что твои родители сделали что-то нехорошее и теперь скрываются, но их тоже обязательно поймают…
-А еще, что у тебя вши, и если мы будем с тобой общаться, то обязательно подхватим какую-нибудь болячку.
-Вшивый, вшивый…
Сколько раз его били? Достаточно, чтобы в ответ он научился не просто бить – убивать, без жалости и сомнений. Не было никого, кто относился бы к нему иначе, чем как к запаршивевшему псу. Он и стал псом – бешеным, роняющим наземь клочья пены…
А потом появился Дон Крейг.

Еще минуту назад тишина здесь разрывалась криками боли, но теперь проулок молчал. На заваленной мусором и ошметками гнили земле лежали изломанные фигуры людей: одна, две… пятеро. А человек, запросто расправившийся с пятеркой матерых разбойников, уже скрылся за поворотом.
Гин спешил. Он чертовски боялся опоздать – боялся каждый раз, когда приходилось в одиночестве покидать корабль. Боялся, что, оказавшись в порту, не увидит знакомые паруса и черный флаг с песочными часами. Что если Дон Крейг поймет, как жалок на самом деле Гин? Дон – великий человек, и бесполезные люди в его команде не нужны. Поэтому Гин всегда из кожи вон лез, чтобы выполнить очередное поручение своего капитана и как можно скорее подняться на борт: самый сильный человек в мире не имел привычки прощать неудачников и ждать опоздавших.
Гин искренне считал Дон Крейга сильнейшим и лучшим капитаном если не мира, то Ист Блю точно. Всегда, несмотря ни на что. А еще, Гин обещал себе, что навсегда останется верен своему капитану; вся его жизнь принадлежала Крейгу с того самого момента, как он заговорил с Гином. Всего лишь заговорил.
Это было необычно: с ним редко кто-либо разговаривал. В самом деле, разве станет человек беседовать с бешеным псом?.. Гин понимал, что его используют, что на самом деле он – лишь инструмент, но и за это был благодарен. Ведь он был нужен, он больше не был изгоем.
И Гин спешил быть полезным…

И все-таки, что не так с этими людьми? Если этот странный кок в переднике ведет себя именно так, как Гин привык, то почему Санджи-сан поступает иначе? Гин уже не мог ни пошевелиться, ни спросить – просто лежал, дышал через маску, прижимаемую к лицу чужими руками, и думал…
А потом сильнейший человек в мире проиграл.
Гин остался верен своему хозяину, несмотря ни на что. Просто как-то так вдруг, нежданно-негаданно он увидел еще один путь, отличный от того, каким шел до этого. И подумал: почему бы и нет… Он не собирался предавать Крейга, но что помешает ему отправиться по этому пути в одиночку? Если Дон откажется составить ему компанию…
«Демон» принял решение – отныне он будет верен себе. Возможно, так на него повлияла близкая смерть, и, если Гину все же суждено будет выжить, ничего не изменится. Но в тот момент, когда обещал изменившим его людям встретиться на Гранд Лайн, он был уверен: так будет.
Уплывая, он улыбался, наверное, впервые в своей жизни.