[Neverra]

Название: Я умер или Бардак на корабле
Автор: Neverra
Бета: Нет
Фандом: One piece
Размер: мини... или миди?
Состояние: кропаю помаленьку.
Рейтинг: G
Жанр: потуги на юмор, десфик (с предполагаемым хеппи эндом)
Персонажи: Много. Действительно много...
Дисклаймер: Да я вообще не при делах!
Размещение: Где хотите, только отпишитесь.
Предупреждения: Смерть Луффи (не бейте меня!), возможный ООС
От автора: Меня долго не было... очень долго. Я утонула в реале, в универе, в семинарах... Извините. Но я, черт возьми вернулась и останусь здесь!)


Вход на Гранд Лайн. Маяк Крокуса.

-Последнее время Лабун в хорошем настроении, - заметил Крокус, неспешно разворачивая газету.
Была, была у него такая привычка – размышлять вслух. Что поделать, он слишком долго жил один, а Лабун хороший друг, но не блестящий собеседник. Единственной связью с окружающим миром была почта, но кто мог ему написать? Не было у Крокуса никого во всем мире, кроме разве что кита… Ну, еще были газеты.
Солнце лениво совершало свой ежедневный променад по небосводу, Лабун плавал вокруг острова, изредка нагоняя волну особо сильными взмахами хвоста, страницы тихонько шуршали… идиллия.
Через некоторое время Крокус аккуратно свернул газету и отложил в сторону. Бросив короткий взгляд на Лабуна, он принялся протирать очки, обдумывая последние новости. А после встал и отправился на берег, поговорить с Лабуном о погоде, чайках, словом – просто поговорить. А то так недолго и человеческую речь забыть…
А еще, прежде чем окончательно выбросить прочитанное из головы, Крокус сердито проворчал себе под нос:
-Что бы там ни понаписали эти газетчики, обещание есть обещание…

Гранд Лайн. Остров Драм.

-Здравствуйте, доктор Куреха.
-Чего тебе, Далтон?
Раздраженный звон пробирок и темный силуэт на фоне горящего камина – вот и все приветствие.
-Вас давно не было видно, доктор Куреха. Все беспокоятся…
-Я занята, Далтон. Пытаюсь найти средство для… а, впрочем, зачем тебе это? Все равно не поймешь.
-Вы совсем перестали спускаться с этой горы.
-А что я у вас забыла? – фыркнула Куреха, переливая что-то из одной колбы в другую. Далтон по-прежнему нерешительно мялся у дверей. – У меня все есть, а докторов по деревням с избытком после… теперь.
Он заметил оговорку. Заметил и все понял. И о том, что никакие слова не принесут пользы, догадался заранее. Еще бы, зная упрямство доктора… Но он был бы не он, если бы не попробовал:
-Я… хотел поговорить с вами о последних новостях. Вы ведь читали газеты?
-Далтон, - вздохнула она. – Возвращайся в деревню. Ты мешаешь.
…уже в подъемнике он вспомнил: вопреки обыкновению Куреха ни разу не упомянула о секрете молодости…

Гранд Лайн, Арабаста. Королевский дворец в Алубарне.

Странные интриги сплетались вокруг Нефертари Виви: за всю последнюю неделю ей на глаза не попалось ни одной газеты. Даже, когда она прямо просила слуг принести свежий номер. Возможно, девушка не придала бы этому значения, если бы не повышенная опека отца и Игарама… да и Чака с Пеллом странно себя вели…
В любом случае, Виви быстро поняла, что от нее скрывают что-то важное. А о чем таком важном лично для нее могут писать в газетах? Только о ее друзьях. О мугиварах.
Она, как могла, старалась получить нужную информацию, но… любовь – лучший сторож. Иногда по секрету даже для самой себя, Виви признавала, что разузнать правду о Крокодайле было легче…
Если бы не счастливая случайность, девушка могла бы никогда не узнать о гибели Луффи. Хотя, счастливая ли?..
Просто однажды, к ней приехал Коза. И ей удалось перехватить его, раньше, чем до него добрались «заговорщики». Итак, они сидели и разговаривали – долго разговаривали – а потом она все же решилась вскользь поинтересоваться, не слышал ли он чего-нибудь об их старых знакомцах.
-Как, ты разве не знаешь? – удивился Коза. И рассказал.
Виви пожалела о своем любопытстве.
-Виви! Виви, что с тобой? Приди в себя, Виви!..

Где-то на Гранд Лайн. Таверна в небольшом городке.

-А после он, кажется, собирался отправиться… Эй! Эй, парень, ты меня слушаешь?
Сперва хозяину забегаловки показалось, что его собеседник снова уснул. За время разговора это случалось не в первый раз, а потому уже не столько удивляло, сколько злило. Мужчина совсем было собрался встряхнуть нахального мальчишку как следует, да выставить на улицу, так и не рассказав толком ничего о Черной Бороде, когда заметил, что тот не спит.
Он замер, стиснув в ладонях кружку так сильно, что побелели пальцы, опустил голову, скрывая глаза под широкими полями шляпы и, казалось, прислушивался к чему-то. Любопытный хозяин тоже прислушался, но так и не смог определить, что именно в наполняющем заведение гуле заинтересовало странного посетителя.
А тот неожиданно отмер: извинился за беспокойство, спросил, не найдется ли у мужчины свежего выпуска газеты, вежливо распрощался и сгинул в неизвестном направлении.
Не сразу заинтригованный хозяин сообразил, что мальчишка умудрился не только прихватить газету с собой, но и сбежать не заплатив…

Где-то на Гранд Лайн. «Новый мир», корабль команды Белоуса.

-Отец! Беда, отец!..
Когда дверь в каюту распахнулась, Белоус отдыхал. Хотя, слово «отдыхал» не слишком хорошо сочетается с вынужденной неподвижностью опутанного медицинскими трубками тела. Просто ужасный пират, Эдвард Ньюгейт, наконец, решил послушаться судового врача. А потому: темнота без единого движения и непонятная жидкость с резким запахом, по трубке сбегающая из подвешенной к штативу мензурки, смешивающаяся с кровью Белоуса… Капитан неспешно повернул голову к вошедшему, прищурившись от яркого дневного света.
В проеме стоял Марко: переминался с ноги на ногу, теребил свернутую в трубку газету и никак не мог решиться переступить порог.
-Ну, чего мнешься – входи, раз пришел. Что там у вас опять стряслось?
-Это… там!.. Вот, короче, - командиру первого дивизиона впервые на памяти Белоуса не хватило слов для объяснения ситуации, и он просто протянул капитану газету, развернутую на одной из первых страниц.
Первое, что бросилось Ньюгейту в глаза: яркое желтое пятно. После, когда глаза окончательно привыкли к свету, он разглядел соломенную шляпу и даже припомнил, где такую уже видел. Потому на владельца шляпы пират обратил больше внимания, чем можно было предположить. В сопутствующую фотографии статью он вчитывался довольно долго – Марко весь извелся от нетерпения, когда Белоус, наконец, оторвался от россыпи слов и вновь обратил на него внимание.
-Это брат Эйса!
-Что? – Ньюгейт недоуменно моргнул и тут же нахмурился.
А Марко зачастил:
-Не знаю, рассказывал он тебе или нет, отец, но у Эйса есть младший брат. Недавно он стал пиратом, успел натворить немало дел, но это неважно!.. Отец, ты же знаешь Эйса: так просто он это не оставит; нужно срочно найти его, пока не случилось ничего непоправимого…
-Тихо, - от громовых раскатов, прозвучавших в голосе капитана, Марко вздрогнул и тут же умолк. – Эйс уже большой мальчик и сам разберется, какие и когда делать глупости. Успокойся. Так или иначе, спешить нам особо некуда, а ситуацию нужно сперва хорошенько обдумать.
-Да что тут думать!..
-Марко.
-…да, отец.
Когда командир первого дивизиона, понурившись вышел из каюты, Белоус снова остался наедине с приборами доктора. Только в этот раз у него была еще газета и множество тем для размышлений...

Корабль, казалось, медленно закипал – так накалилась обстановка к тому моменту, когда Белоус, избавившись от медицинских трубок и прочей ерунды, с которой великому пирату дела иметь не пристало, вышел на палубу.
-Марко! – тот отозвался мгновенно, словно из-под земли перед капитаном вырос. – Заканчивай разводить панику. Тоже мне, командир… если так волнуешься за Эйса, то бери шлюпку, корабль, хоть весь дивизион, и – вперед. И вели на флагмане приготовить каюту для меня: я вмешиваться, конечно, не буду, но с вами сплаваю. Не то натворите дел, олухи…
-Отец… - Марко слушал и не верил.
-Чего замер? Якорь уж поднимать пора, а приказы кто отдавать будет? – и, когда тот уже повернулся к своему капитану спиной, Белоус добавил. – Какой я буду отец, если не поддержу сына в такой ситуации?..

Где-то на Гранд Лайн. «Новый мир», ставка «Рыжеволосых» пиратов.

На территории противника посланец чувствовал себя не слишком уверенно, но держался достойно. Хотя, поначалу говорить с Рыжеволосым Шанксом было намного легче, чем теперь…
О дружелюбии этого пирата к союзникам ходили легенды по всему «Новому миру», равно как и о его безжалостном отношении к врагам. Собственно, когда вестник Белоуса ступил на остров, где обосновались пираты Шанкса, только сам капитан и его ближайшие соратники отнеслись к нему вполне приветливо, без обычного недоверия, принятого среди йонку.
Но по мере того, как Рыжеволосый вчитывался в привезенную посланцем газету, он становился все мрачнее. Казалось, будто грозовые тучи собираются над островом… А впрочем, вовсе и не казалось – вот они, родимые, уже громыхают. Пират поежился.
По поведению членов команды Шанкса было ясно, что газет они, как и предположил Белоус, не видели довольно давно: слишком уж труднодоступное место выбрали для стоянки. Конечно, если говорить о безопасности, то лучшего места для кренгования не найти, но есть у этого места и минусы, вроде шквального ветра и, соответственно, неспособности альбатросов доставлять почту…
Дочитав статью до конца, Шанкс отдал газету помощнику, вокруг которого тут же столпились остальные пираты, а сам обратился к посланцу:
-Это все, зачем тебя послали?
Смотреть на него в этот момент было откровенно страшно.
-Капитан велел передать, что он отправляется к острову рыболюдей и дальше, в «старый мир». Если вы пожелаете присоединиться…
-Нет. Передай Белоусу мою благодарность за предложение, но мы не сможем отчалить, пока не закончим с кораблями. Это все?
-Д… да, - от голоса Рыжеволосого хотелось бежать на край света.
-В таком случае не буду задерживать. Кто-нибудь, проводите его до шлюпки.
От группы, все еще тихонько обсуждавшей статью, отделились две мрачные тени…

-Капитан.
-Да, Бен.
Шанкс сидел, привалившись к скале и запрокинув голову. Он казался неимоверно усталым.
-Что будем делать, капитан?
-А что мы можем?.. – и снова воцарилась давящая тишина.
Звезды равнодушно светили, горел костер, отбрасывая во все стороны изменчивые тени, вспыхивал и угасал снова огонек сигареты Бекмена…
-Эй, Бен…
-Да, капитан?
-В последнее время было слишком тихо. Ребята скоро совсем навыки растеряют.
-Да, капитан.
Разговор был лишен смысла, ведь оба собеседника прекрасно знали, чем он закончится:
-Пора бы нам поразмяться…
Ответа не последовало – Бен молча встал на ноги и растворился в ночи. Пришла пора сниматься с якоря.

Один из островов Гранд Лайн. Временная штаб-квартира революционеров.

Мимо кабинета Драгона все ходили на цыпочках.
Конечно, шуметь под дверью начальства всегда было не принято, но ведь всякое могло случиться… Последнюю пару дней – не случалось. Вообще. Казалось, даже животные прониклись напряженностью обстановки: альбатросы, доставившие почту, не стучали требовательно клювом в стекло, псы не грызлись друг с другом из-за лишней кости, даже коты помалкивали, хотя для их свадебных воплей как раз самый сезон на весеннем-то острове…
В штаб-квартире революционеров единовластной правительницей была тишина – Драгон работал.
Он всегда много работал: положение обязывает, как-никак, но такое с ним случилось впервые. Три дня назад Драгон заперся в своем кабинете: никуда не выходил, ни с кем не разговаривал, даже не ел ничего. Кое-кто даже поговаривал, мол, нет уже Драгона в кабинете, давно нет. Сбежал. Или скончался. Но, приложив ухо к двери, можно было расслышать тяжелые шаги, шелест бумаги и непрерывное бормотание, а потому недоверчивых быстро затыкали. Грубо, но тихо…
А спустя еще день, когда Драгон, наконец, выбрался из своего добровольного заточения, первым делом он заказал жрать – именно так и никак иначе – а потом велел всем командующим революционной армией собраться в большом зале.
Там он долго говорил о разном: об угнетении людей Мировым Правительством, о распоясавшейся преступности, о произволе, творимом в Морском Дозоре – словом, о том, как плохо нынче в мире живется. Все это командующие знали и так, потому недоумевали: к чему это ведет лидер их революционного движения. А Драгон обобщил:
-Друзья мои, пришла пора нам взять власть в свои руки и навести порядок в этом мире. Настало время свергнуть с престола насквозь прогнившее Правительство и передать бразды правления в руки людей! Хватит убегать и прятаться – нужно подняться и дать бой врагу; последний бой, и мы в нем окажемся победителями!..
…сколько ни бились командующие, убедить Драгона, что еще не время выходить из подполья им так и не удалось. Скорее наоборот, чем больше они вникали в план, над которым Драгон работал последние несколько дней, тем меньше сомневались в успехе.
После того, как были закончены приготовления, революционная армии пошла в наступление. Да здравствует революция! На острие атаки – Маринфорд!
А в письменном столе Драгона пылился последний прочитанный им выпуск газеты…

Гранд Лайн. Маринфорд, штаб-квартира Морского Дозора.

-Э-эй, глядите-ка!.. – протянул Дофламинго, ранее лениво перелистывавший газету. – Дозор ухлопал очередного пирата. Да не просто пирата, а Мугивару, того самого, что победил Крокодайла. Видно, командир этой, как ее… четвертой эскадры не зря свой хлеб ест.
Дофламинго еще долго о чем-то рассуждал, не замечая, что его уже и не слушают…
Кроме него в комнате находились еще два шичибукая: Бартоломью Кума, который в последнее время все реже выходил в море и все чаще торчал в лаборатории Вегапанка, и Джимбей, зачем-то вызванный Сенгоку. Забавно, но в момент, когда Дофламинго упомянул о смерти Монки Д. Луффи, их мысли были на удивление схожи. Оба одинаково беспокоились за дорогих чем-то людей, и с трудом представляли, что именно те могут выкинуть в свете печальных новостей и какие последствий возымеют их действия. Только имена в мыслях фигурировали разные: у одного – молодой пират Портгас Д. Эйс, у другого – революционер Монки Д. Драгон. И неизвестно, чье беспокойство имело больше оснований.
Действия шичибукаев так же не отличались разнообразием…
Первым с места поднялся Джимбей, но стоило ему повернуться к двери, как он тут же был окликнут Дофламинго:
-Куда это ты собрался?
-Не твое дело, - рыбочеловек даже не замедлил шага.
-Не мое. А вот Сенгоку будет недоволен, что ты проигнорировал его приглашение и ушел куда-то без его ведома. Ты же не хочешь его расстраивать, а, Джимбей?
-Я пират. Мне наплевать на недовольство дозорных.
Дверь тихонько стукнула о косяк.
-Ха? Чего это с ним? Эй, Кума… Кума? Тебя-то куда понесло? – вот теперь Дофламинго был действительно удивлен. В конце концов, Джимбей прав – пират есть пират. Но Кума давным-давно позабыл, что такое пиратская вольница и превратился в цепного пса. А тут вдруг…
И нужно сказать, что Дофламинго до самого конца, до характерного «чпока», с которым всегда исчезал Кума, не верил собственным глазам. Да и потом долго еще был не в силах собраться с мыслями.

@темы: Ванписобред, фики