Для студента самое главное не сдать экзамен, а вовремя вспомнить про него.
Наткнулась на фесте на вот такую шикарную заявку:
5.14. Россия | Америка (не пейринг!) Иван и Альфред вместе смотрят американские фильмы. Ваню дико забавляет образ типичного русского мужика, встречающийся в каждом втором блокбастере.
и оченно ей обрадовалась. Ну прелесть же! И под это дело решила поискать образы русских в американских фильмах, после чего появилось следующее внелимитное исполнение.
Собственно текст исполнения.Играть на нервах у Брагинского – это очень весело. Примерно так думал Альфред во время Холодной войны. Это будоражит кровь, щекочет нервы, держит в напряжении… черт побери, да подобные клишированные фразы можно подбирать сотнями – они не отразят и малой доли азарта и бешеного восторга, что двигали Джонсом в минуты их столкновений с русским! И не столь важно, где и для чего им приходилось видеться…
А потом все кончилось.
Как-то так просто и буднично – для Альфреда – кончилось.
И, естественно, это не пришлось ему по нраву! Ведь так хорошо все шло, и жить было интересно, а тут – бац! – и, что ни скажи, Иван только кивает неопределенно, да вздыхает так, словно бывший соперник ему надоел смертельно. Занят он, видите ли, экономикой, да государственным строем! Ему теперь не до Джонса.
Американца это задело. Неслабо так: всю душу вывернуло, да жгутом скрутило. Ну, еще бы! Он, в конце концов, герой, а тут какой-то задрипанный русский, развалившаяся «Империя зла», смеет его внаглую игнорировать, не столько как страну даже – как личность. Что для самого Альфреда-героя было неприемлемо. И, в конце концов, он придумал отличный способ для привлечения внимания к своей особе: фильмы! Брагинский в своем дремучем СССР, наверняка, ничего подобного еще не видел, и американская киноиндустрия поразит его, что называется, в самое сердце. Или застрянет костью в горле, что Джонса равно устраивало. А если еще и подборку правильную сделать…
Некоторое время спустя, Альфред вооружился стопкой боевиков, где так или иначе фигурировали русские, и видеомагнитофоном, прихваченным в полной уверенности, что техника в новоявленной России до такого еще не дошла, и отправился в гости.
Фильм первый, художественный.
За время тесного общения (скорее, длительного шпионажа, но героям это не положено, а значит – не было ничего) Джонс успел не только запомнить массу русских присказок, но и научиться адаптировать их к ситуации. И теперь разум ободряюще нашептывал: «Первый блин комом». Впрочем, легче от этого не становилось, учитывая, что слова звучали по-русски и сопровождались воспоминаниями о любимой улыбке Брагинского, которая исчезала крайне редко.
В этот раз, например, он так и не удосужился снять ее с лица и озаботиться демонстрацией иных эмоций: только кивал да изредка вежливо уточнял отдельные моменты.
Альфреду от этих вопросов хотелось грызть стены.
-Вот это ро-ожи, - с наслаждением тянул Иван. – Чисто шоу уродов. Когда же ждать появления главной Квазиморды?
-Эй, а ведь я помню такие шапки! Сам носил лет этак …дцать назад. Где ты достал этот раритет, Альфред?..
-Слушай, а почему у тебя русские не разговаривают по-русски? Разговаривают? Это было «да»?! А я-то, дурак, решил, это что-то из китайского…
В итоге Альфред не выдержал и сбежал. А как вообще можно оставаться в одной комнате с человеком, который не только отказывается реагировать на явные оскорбления, но и умудряется выворачивать все так, что уже сам Джонс чувствует себя не в своей тарелке?!
И Альфред сбежал. До следующего раза.
Фильм второй, документальный*.
Если бы в качестве цели американец поставил себе просто разбудить в Брагинском сильные эмоции, то можно было бы с уверенностью утверждать, что программа перевыполнена. Но ведь Альфред хотел чего-то более определенного: увидеть на притворно-наивном лице Ивана ярость и унижение, побудить к ответному шагу, снова вовлечь в борьбу… а не смотреть, как русский ржет, словно, извините, лошадь!
Он даже принес в этот раз не просто фильм – выдумку голливудских режиссеров – а документальное видео, со свидетельствами очевидцев и демонстрацией исторических документов…
Только Брагинский оказался непробиваем.
Вооружившись обрывком бумаги и ручкой, он то и дело записывал непонятные числа, складывающиеся в странные уравнения, например: два помноженное на пятьдесят пять у него оказалось равным двадцати*. И каждый раз, когда оказывалась проставлена последняя цифра, его плечи вздрагивали от сдерживаемого хохота.
А во время рассказа одной из очаровательных бабушек о зверствах одного из его правителей, смех все-таки вырвался на свободу, перемежаемый всхлипами и сдавленными восклицаниями:
-Ой, ой все, не могу больше… нет, Альфред, ну ты скажи, причем здесь вообще дворники?..*
Когда же на экране замелькали красивые кадры с выездом царской семьи, русский аж пополам сложился от хохота, а Джонс так и не смог понять, чем же была вызвана такая реакция. В самом-то деле, хорошая сцена под хорошую музыку. Как там поют эти русские? «Вставай, страна огромная…»
Окончательно же нервы американца сдали, когда Иван, скалозубо улыбаясь, порадовался:
-О, да ты, наконец, выучил, как Ленина зовут! Помнится в пятьдесят третьем и семидесятом ты упрямо именовал его Николаем…*
Скомкано попрощавшись, Альфред бросился прочь из комнаты.
Фильм третий, исторический.*
Но Альфред Ф. Джонс не был бы собой, если бы сдался так просто. Прошло совсем немного времени, как он снова стоял на пороге дома Брагинского, небрежно вертя в руках коробочку с фильмом. Очередное творение Голливуда носило название «Враг у ворот», посвящено было Сталинградской битве, и попросту не могло оставить равнодушным ни одного русского! Дверь открылось, Иван гостеприимно посторонился, и Альфред павой вплыл внутрь.
Пришло время реванша…
Этот фильм смотрели молча. Альфред внимательно следил за лицом хозяина дома, стараясь уловить малейшие изменения, но оно больше напоминало фарфоровую маску: бледная кожа, стеклянный блеск глаз и полная недвижность. Застывшее выражение вежливого любопытства.
Секунды тянулись мучительно долго, чем ближе к концу, тем сильнее Джонс изнывал от нетерпения: ну, скорее же!.. Когда на почерневшем экране, наконец, замелькали титры, он почувствовал себя счастливейшим человеком на планете. И, поудобнее устроившись в кресле, приготовился к спектаклю. На этот раз, он был абсолютно уверен, ему удалось задеть Брагинского.
А тот заговорил не сразу. Помолчал, бросил на гостя косой взгляд, хрустнул суставами… Несмотря на нетерпеливую готовность Альфреда, голос русского раздался совершенно неожиданно:
-Ты воюешь так же? Нет, лучше не отвечай, иначе я не удержусь и развяжу-таки против тебя войну.
-Что ты имеешь в виду?
-Да эта твоя… хуман вейв*. Знаешь, чисто для справки: если бы я на полном серьезе воевал так, как твой режиссеришка продемонстрировал это в фильме, то до сорок второго дело бы не дошло.
-Ну, это ведь был художественный образ, изображающий драматизм ситуации…
-Расстрел отступающих – это тоже образ?
-В исторических фильмах, Ванья, образы перемежаются с достоверными фактами.
-Вот оно как, - нехорошо прищурился Брагинский. Альфред нервно сглотнул. – В таком случае, этого парня стоит отправить обратно в школу, доучивать то, что не доучил раньше. И лучше всего – в мою. Уж я-то вобью в его испорченную гнилой идеологией голову пару исторических фактов…
-Не перегибай палку!..
-Закрой рот, Джонс. Не перебивай – мне и без того хочется взять выданный этим киношным «комиссарам» матюгальник* и запихать его тебе в задницу по самые гланды.
А вот теперь американцу стало по-настоящему страшно. Видеть Ивана настолько злым ему еще не приходилось… Наверное, это была не слишком хорошая идея, запоздало подумал Альфред. Русский же вцепился в подлокотники кресла, на котором сидел весь «сеанс», так, что затрещала древесина, и, прикрыв глаза, старался дышать глубоко и ровно. Смертельно хотелось съездить Джонсу по физиономии: раз, другой, третий – пока брыкаться не перестанет, но…
Когда тихонько хлопнула дверь, закрываясь за спиной гостя, Брагинский вздохнул с облегчением. Лишние трупы были ни к чему.
После этого – третьего – захода визиты, наконец, прекратились, и оба смогли вздохнуть с облегчением…
Обосну-уй!..*Во второй раз в качестве ОМП Альфред выбирает американский документальный фильм «Сталин. Человек из стали». При большом желании здесь: www.usinfo.ru/manofsteel.htm - можно ознакомиться со статьей-исходником.
*Чисто американская математика – Сталин убил в два раза больше людей, чем Гитлер (пятьдесят пять миллионов), а общее число жертв – около двадцати миллионов. А официально подтвержденное число жертв, между прочим, 640 тысяч человек. Это очень много. Но американский перебор выглядит, на взгляд автора, а, следовательно и фанонного авторского Брагинского, нелепо.
*Откровенный абсурд: в фильме одна гражданка утверждает, что Сталин приказал арестовывать дворников, если те не отправляли из своего района 5 жертв на расправу.
*Примеры из документальных фильмов аналогичного содержания "Communism" (1953) и "No substitute for victory" (1970).
*Исходник - www.usinfo.ru/duel.htm
*Оскорбительную глупость, под названием "Human Waves", придумали на Западе во времена холодной войны – солдаты просто бегут со всех ног на пулеметы, как стадо коров.
*Комиссары с матюгальником – особенность данного фильма. Нормальных офицеров здесь нет: только малопонятные личности, много и бестолково ругающиеся в громкоговоритель. И совершенно непонятно, откуда там вообще взялись комиссары – насколько мне известно, еще 9 октября 1942 года институт военных комиссаров в Красной Армии был упразднен.
5.14. Россия | Америка (не пейринг!) Иван и Альфред вместе смотрят американские фильмы. Ваню дико забавляет образ типичного русского мужика, встречающийся в каждом втором блокбастере.
и оченно ей обрадовалась. Ну прелесть же! И под это дело решила поискать образы русских в американских фильмах, после чего появилось следующее внелимитное исполнение.
Собственно текст исполнения.Играть на нервах у Брагинского – это очень весело. Примерно так думал Альфред во время Холодной войны. Это будоражит кровь, щекочет нервы, держит в напряжении… черт побери, да подобные клишированные фразы можно подбирать сотнями – они не отразят и малой доли азарта и бешеного восторга, что двигали Джонсом в минуты их столкновений с русским! И не столь важно, где и для чего им приходилось видеться…
А потом все кончилось.
Как-то так просто и буднично – для Альфреда – кончилось.
И, естественно, это не пришлось ему по нраву! Ведь так хорошо все шло, и жить было интересно, а тут – бац! – и, что ни скажи, Иван только кивает неопределенно, да вздыхает так, словно бывший соперник ему надоел смертельно. Занят он, видите ли, экономикой, да государственным строем! Ему теперь не до Джонса.
Американца это задело. Неслабо так: всю душу вывернуло, да жгутом скрутило. Ну, еще бы! Он, в конце концов, герой, а тут какой-то задрипанный русский, развалившаяся «Империя зла», смеет его внаглую игнорировать, не столько как страну даже – как личность. Что для самого Альфреда-героя было неприемлемо. И, в конце концов, он придумал отличный способ для привлечения внимания к своей особе: фильмы! Брагинский в своем дремучем СССР, наверняка, ничего подобного еще не видел, и американская киноиндустрия поразит его, что называется, в самое сердце. Или застрянет костью в горле, что Джонса равно устраивало. А если еще и подборку правильную сделать…
Некоторое время спустя, Альфред вооружился стопкой боевиков, где так или иначе фигурировали русские, и видеомагнитофоном, прихваченным в полной уверенности, что техника в новоявленной России до такого еще не дошла, и отправился в гости.
Фильм первый, художественный.
За время тесного общения (скорее, длительного шпионажа, но героям это не положено, а значит – не было ничего) Джонс успел не только запомнить массу русских присказок, но и научиться адаптировать их к ситуации. И теперь разум ободряюще нашептывал: «Первый блин комом». Впрочем, легче от этого не становилось, учитывая, что слова звучали по-русски и сопровождались воспоминаниями о любимой улыбке Брагинского, которая исчезала крайне редко.
В этот раз, например, он так и не удосужился снять ее с лица и озаботиться демонстрацией иных эмоций: только кивал да изредка вежливо уточнял отдельные моменты.
Альфреду от этих вопросов хотелось грызть стены.
-Вот это ро-ожи, - с наслаждением тянул Иван. – Чисто шоу уродов. Когда же ждать появления главной Квазиморды?
-Эй, а ведь я помню такие шапки! Сам носил лет этак …дцать назад. Где ты достал этот раритет, Альфред?..
-Слушай, а почему у тебя русские не разговаривают по-русски? Разговаривают? Это было «да»?! А я-то, дурак, решил, это что-то из китайского…
В итоге Альфред не выдержал и сбежал. А как вообще можно оставаться в одной комнате с человеком, который не только отказывается реагировать на явные оскорбления, но и умудряется выворачивать все так, что уже сам Джонс чувствует себя не в своей тарелке?!
И Альфред сбежал. До следующего раза.
Фильм второй, документальный*.
Если бы в качестве цели американец поставил себе просто разбудить в Брагинском сильные эмоции, то можно было бы с уверенностью утверждать, что программа перевыполнена. Но ведь Альфред хотел чего-то более определенного: увидеть на притворно-наивном лице Ивана ярость и унижение, побудить к ответному шагу, снова вовлечь в борьбу… а не смотреть, как русский ржет, словно, извините, лошадь!
Он даже принес в этот раз не просто фильм – выдумку голливудских режиссеров – а документальное видео, со свидетельствами очевидцев и демонстрацией исторических документов…
Только Брагинский оказался непробиваем.
Вооружившись обрывком бумаги и ручкой, он то и дело записывал непонятные числа, складывающиеся в странные уравнения, например: два помноженное на пятьдесят пять у него оказалось равным двадцати*. И каждый раз, когда оказывалась проставлена последняя цифра, его плечи вздрагивали от сдерживаемого хохота.
А во время рассказа одной из очаровательных бабушек о зверствах одного из его правителей, смех все-таки вырвался на свободу, перемежаемый всхлипами и сдавленными восклицаниями:
-Ой, ой все, не могу больше… нет, Альфред, ну ты скажи, причем здесь вообще дворники?..*
Когда же на экране замелькали красивые кадры с выездом царской семьи, русский аж пополам сложился от хохота, а Джонс так и не смог понять, чем же была вызвана такая реакция. В самом-то деле, хорошая сцена под хорошую музыку. Как там поют эти русские? «Вставай, страна огромная…»
Окончательно же нервы американца сдали, когда Иван, скалозубо улыбаясь, порадовался:
-О, да ты, наконец, выучил, как Ленина зовут! Помнится в пятьдесят третьем и семидесятом ты упрямо именовал его Николаем…*
Скомкано попрощавшись, Альфред бросился прочь из комнаты.
Фильм третий, исторический.*
Но Альфред Ф. Джонс не был бы собой, если бы сдался так просто. Прошло совсем немного времени, как он снова стоял на пороге дома Брагинского, небрежно вертя в руках коробочку с фильмом. Очередное творение Голливуда носило название «Враг у ворот», посвящено было Сталинградской битве, и попросту не могло оставить равнодушным ни одного русского! Дверь открылось, Иван гостеприимно посторонился, и Альфред павой вплыл внутрь.
Пришло время реванша…
Этот фильм смотрели молча. Альфред внимательно следил за лицом хозяина дома, стараясь уловить малейшие изменения, но оно больше напоминало фарфоровую маску: бледная кожа, стеклянный блеск глаз и полная недвижность. Застывшее выражение вежливого любопытства.
Секунды тянулись мучительно долго, чем ближе к концу, тем сильнее Джонс изнывал от нетерпения: ну, скорее же!.. Когда на почерневшем экране, наконец, замелькали титры, он почувствовал себя счастливейшим человеком на планете. И, поудобнее устроившись в кресле, приготовился к спектаклю. На этот раз, он был абсолютно уверен, ему удалось задеть Брагинского.
А тот заговорил не сразу. Помолчал, бросил на гостя косой взгляд, хрустнул суставами… Несмотря на нетерпеливую готовность Альфреда, голос русского раздался совершенно неожиданно:
-Ты воюешь так же? Нет, лучше не отвечай, иначе я не удержусь и развяжу-таки против тебя войну.
-Что ты имеешь в виду?
-Да эта твоя… хуман вейв*. Знаешь, чисто для справки: если бы я на полном серьезе воевал так, как твой режиссеришка продемонстрировал это в фильме, то до сорок второго дело бы не дошло.
-Ну, это ведь был художественный образ, изображающий драматизм ситуации…
-Расстрел отступающих – это тоже образ?
-В исторических фильмах, Ванья, образы перемежаются с достоверными фактами.
-Вот оно как, - нехорошо прищурился Брагинский. Альфред нервно сглотнул. – В таком случае, этого парня стоит отправить обратно в школу, доучивать то, что не доучил раньше. И лучше всего – в мою. Уж я-то вобью в его испорченную гнилой идеологией голову пару исторических фактов…
-Не перегибай палку!..
-Закрой рот, Джонс. Не перебивай – мне и без того хочется взять выданный этим киношным «комиссарам» матюгальник* и запихать его тебе в задницу по самые гланды.
А вот теперь американцу стало по-настоящему страшно. Видеть Ивана настолько злым ему еще не приходилось… Наверное, это была не слишком хорошая идея, запоздало подумал Альфред. Русский же вцепился в подлокотники кресла, на котором сидел весь «сеанс», так, что затрещала древесина, и, прикрыв глаза, старался дышать глубоко и ровно. Смертельно хотелось съездить Джонсу по физиономии: раз, другой, третий – пока брыкаться не перестанет, но…
Когда тихонько хлопнула дверь, закрываясь за спиной гостя, Брагинский вздохнул с облегчением. Лишние трупы были ни к чему.
После этого – третьего – захода визиты, наконец, прекратились, и оба смогли вздохнуть с облегчением…
Обосну-уй!..*Во второй раз в качестве ОМП Альфред выбирает американский документальный фильм «Сталин. Человек из стали». При большом желании здесь: www.usinfo.ru/manofsteel.htm - можно ознакомиться со статьей-исходником.
*Чисто американская математика – Сталин убил в два раза больше людей, чем Гитлер (пятьдесят пять миллионов), а общее число жертв – около двадцати миллионов. А официально подтвержденное число жертв, между прочим, 640 тысяч человек. Это очень много. Но американский перебор выглядит, на взгляд автора, а, следовательно и фанонного авторского Брагинского, нелепо.
*Откровенный абсурд: в фильме одна гражданка утверждает, что Сталин приказал арестовывать дворников, если те не отправляли из своего района 5 жертв на расправу.
*Примеры из документальных фильмов аналогичного содержания "Communism" (1953) и "No substitute for victory" (1970).
*Исходник - www.usinfo.ru/duel.htm
*Оскорбительную глупость, под названием "Human Waves", придумали на Западе во времена холодной войны – солдаты просто бегут со всех ног на пулеметы, как стадо коров.
*Комиссары с матюгальником – особенность данного фильма. Нормальных офицеров здесь нет: только малопонятные личности, много и бестолково ругающиеся в громкоговоритель. И совершенно непонятно, откуда там вообще взялись комиссары – насколько мне известно, еще 9 октября 1942 года институт военных комиссаров в Красной Армии был упразднен.
@темы: фильмы-на-досуге, Брагинский зе бест)), фики, с просторов Интернета, фанатизм, Хеталия